Панихида костров.


Боюсь привыкнуть к пустоте.

Боюсь привыкнуть к пустоте,
Душа, отсчитывает время.
Безликий призрак в тишине,
Скребет ногтями мрамор стены.
Две капли тающей россы,
Две капли горького обмана,
Холодный, бледный, труп любви,
И привкус морфия, у двери к раю.
Боюсь что небо это сон.
И ад пленил мои объятия. 
Я нарисую небосвод, 
А руки дождь рисуют вновь.
Боюсь что ночь, полна иллюзий,
И этот вдох, и чей-то стон.
Боюсь заснуть и не проснуться,
Хотя порой к прыжку готов.



Маска

Сегодня вновь одену маску,
Чтоб мир не видел моих слез.
День так ужасен, он не прячет,
Все то, что время нам дает.
Сегодня вновь в дешевой маске,
Предстану в облике чужом.
Хромой волчицей, или псом,
Убитой мышью, или котом.
Сегодня все, как и всегда,
Сжимая зубы, жду заката,
Среди свечей хранится тьма,
Среди людей сиянье зла.
Сегодня маска моя плачет.
Сегодня ночь взорвется страстью. 
А вместе с ней весь мир на части.
И маска, выгорит дотла.


Тишина.

Портрет надежды, в узорах жизни.
Следы ушедшей в ночь молитвы.
Рекой я снова превратился.
И среди губ твоих пролился,
Мой путь известен твоим ласкам.
Мой стон отвергнут твоим взмахом.
Мой мир разрушен твоим взглядом,
Мой рай укрыт безмолвным мраком.
Я тень простил, она ушла,
Здесь день ни будет, ни когда.
Я взгляд отдал слепым птенцам,
Их небо ждет, их место там. 
И песни больше не услышу, 
Зачем все это, шепчу я листьям.
Ну а в ответ лишь тишина.
Я даже счастлив, моя мечта.
Тишина 



Свадебный Реквием.

Нас боль и слезы окрестили,
Холодный месяц был отцом,
А ночь побитой птицей билась,
Искрой над тающим костром.
Мы в подвенечном, лунном свете,
Разбили плен стальных оков.
Сплели два вдоха в бархат крылья,
И обвенчал нас вечный сон.



Уходим.

И встав у последней двери,
У начала последнего шага.
Оглянувшись назад, 
Мы поймём что ушли,
Но от куда, куда?
И туда ли мы шли?
Звоном сердец разобьются иконы,
В погребальных кострах тлеет душа.
Нам говорят, мы просто уходим,
И куда и зачем не нужно нам знать.
Можно спрятать глаза, за ресницами, в веки.
И идти в чистом поле, не зная преград.
Мы говорим, мы просто уходим,
И куда и зачем не нужно нам знать.



Кто будет рядом.

Если я упаду, кто будет рядом?
Если я упаду, никто не узнает.
Колени согнутся, руки устанут,
И мраморный пол лицо разбивает.
Двумя ручейками слезы стекают.
Мое глупое тело влаги лишают.
Наверно стоит подняться,
Чтоб снова упасть.
Я не знаю зачем,
Чтоб гордыню свою показать.
Как же жаль что нельзя,
Мне ниже упасть.
Жаль что нельзя,
Этот круг разорвать.



Под бархатным небом.

Я помню звук ветра,
И шаги, уходящих секунд.
Портрет нарисованный светом.
Старый лес, обреченный быть пеплом.
Я стоял под закатом иллюзий,
Под симфонию птиц, упавших на дно.
Я знал, что так все и будет.
Но надежду хранил все равно.
И в тот день, под бархатным небом.
Я склонил свои плечи к догоравшей траве.
Время выключит свет, занавес рухнет.
Что ж вот и все, меня больше нет. 



Бесконечно серый день.

Тень минуты счастья,
Гибнет смелость у запястий,
Сколько слез простит мне гордость,
Сколько ран создаст влюбленность?
Я дышу, живу тобою,
Но так хочется уйти,
Нет, я глупо существую,
Ты, мой свет в конце пути.
Бесконечны коридоры,
Безупречно серый день.
Первый выстрел будет хором,
Он разбудит страх людей.
А второй в гробу снотворным.
Бесконечно серый день.


Она рисует мою смерть.

Она рисует мою смерть,
Пока я сплю в пустых объятьях.
Когда смотрю бессильно вверх. 
Она рисует расстоянье.
Она крадет мою любовь,
Чтоб вновь слезами упиваться.
Чтоб вновь и вновь она могла
Мной, как игрушкой по играться.
А надоест, отбросит в угол.
Или повесит как трофей.
Она рисует окончанье.
Моих ночей, а может дней.
Но знаю точно ей не важно.
Хочу я смерти или нет.
Она ведь жизнь… лишь это важно.
И ей плевать на мой ответ.



Запах.

Ну вот и все,
Они уходят.
Никто не вспомнит через год.
А сколько пройдено к итогу.
И сколько брошено в огонь.
Но разве прошлое загадка?
Но разве миф ни та же сказка?
Мы не проснемся до заката,
А может осени дождаться?
Чтоб вместе с ней склонится жадно.
И пить ее холодный запах.



Тело солнечных лучей.

Между шелковых ладоней,
Тело солнечных лучей.
Я шепчу, они же стонут,
Их тепло уносит день.
Лишь к закату будет страшно.
В миг, когда исчезнет тень.
Я услышу крики, ярость.
Погибающих лучей.
Словно ад сошел на землю,
Знал ли боль я до сих пор?
Я прощаюсь на столетье,
С тем, что грело мою кровь.
То, что было моим стоном,
Превратилось в вой и крик.
Упаду, сожму ладони,
Потускнеет все на миг.
А когда очнусь, увижу,
Застывающею кровь.
А в ладонях тлеет тело,
То, что грело моя кровь.



Имя…

И снова молчанье,
Снова шаг в темноту.
Все что слышу, пытаюсь увидеть,
И сам не пойму почему.
Словно время дырой, 
В моей маленькой лодке,
Отсчитала конец, 
Крик стынет в глотке.
Тихий стон режет уши, 
Плачь, оглушает.
Кто заплачет о нас, 
Когда тело узнают?
Снова шаг в темноту,
Снова страх ожиданий.
Каждый раз спотыкаюсь,
О чужие капканы.
На ладонях  скрываюсь,
Чужими слезами.
И шепчу твое имя,
Как со смертью играю.



На ветвях ожидания.

На ветвях ожидания стыну, 
Тишиной уходящих минут.
Именно здесь я услышал как шорох,
Превращается в дьявольский шум. 
И чужими глазами увидел,
Погребальный костер отчаянных душ.
На ветвях ожидания плачу,
За стенной уходящих минут.
Мне от ада до рая сотни лет, 
Иллюзия, бред.
Да и что я скажу представ перед ними?
Да и что я услышу в ответ?
Воспоминание прожитых лет?
Ну уж нет…



Я ищу тебя.

Я ищу тебя, ты слышишь,
Каждой каплей за окном. 
Неудавшейся улыбкой,
Прячу реки алых слез.
Бесконечная молитва, 
В пустоту, ночном бреду.
Быть убитым, или забытым.
Что важней и почему.
Как придти к твоим ладоням?
Путь изрыт в траншеях лет.
Как найти мне рай безмолвны.
Если слепость спутник мне.
Я стою у края бездны,
Я держусь за воздух ветхий.
Я кричу, да бесполезно.
Только эхо, мне надеждой.
Но я ищу тебя, живу надеждой.
И там где ночь, склонила плечи.
Найду твой вдох ранимо-вечный.
Найду свой плен прекрасной смерти.



В теле змеи.

В теле змеи,
По дороге на небо.
Извиваясь на ветках,
Ваших запретов.
Оставляю следы,
В них, взойдет ваше семя.
Там где два человека,
Превращаются в племя.
Чешуя - ваша ложь,
Ненасытная гордость.
Яд мой из слез,
Мне его слишком много.
По дороге на небо,
Заберу вас с собой.
Мир не вспомнит о нас,
Но он будет другой.



Мой Король.

Престол покинут на всегда,
Король создал собой молчанье.
И воцарится тишина.
Укрыв собой, слезы начало.
Десятки, сотни преклонились,
К твоей могиле мой Король.
Закат в кровавой маске гибнет.
И приклонился пред тобой.
Создав империю, уходишь,
Создав историю собой.
Не для тебя вся эта почесть.
Ни кто ни понял твою боль.
Ведь ты уходишь одиноким,
И с одиночеством ты шел.
И смерть твоя последний выкрик.
Но бесполезен выкрик твой.
Десятки, сотни преклонились,
К твоей могиле мой Король.



Не страшно.

А знаешь, уже не страшно.
Все безразлично как-то.
Что светом мне казалось раньше.
Тяжелой серостью объято.
За что же мне бороться страстно,
Средь идеалов гибнет правда.
А у тоски чужая маска.
А что за ней? Все та же зависть?
Дороги стонут под ногами,
А ноги болью раздирает.
Куда идти? За что бороться?
За свет искусственного солнца?
За горсть мечты и дрожь в ладонях.
Чтоб за секунду жизнь всю вспомнить?
А кто о нас в итоге вспомнит?
Никто не вспомнит.
Никто не вспомнит.



Нити.

Так высоко и вроде низко,
Что держит тело? Чьи то нити?
Так далеко и вроде близко,
Мои шаги читают мысли.
Еще немного до безумства,
Еще чуть-чуть чтоб стать безумцем.
Она увидит мои нити,
Рукой затмит мои ресницы.
И тело птицей превратится,
Остынет, вскрикнет, и простится.
Что держит тело? Чьи то нити?
Что держит тело? Чьи то нити…


Погибает.

Нет ни света, ни тьмы,
Пустота, да и только.
Тусклый мрамор гробниц,
Для безмолвных ресниц.
Может быть повезет,
Кто-то вспомнит, заплачет.
Но зачем это все?
Да и что это значит.
Что я делаю здесь?
Для кого это надо.
Каждый вдох будто плеть,
В ожиданье заката.
Это тело как сеть.
Мне и даром не надо.
Прицепилось к земле,
И молитвами плачет.
А душа белым снегом
Потихонечку тает.
И с дрожью в руках,
Жизнь погибает…



Разбуди меня ночью.

Превращая реальность в мучительный сон.
Создавая шедевры из листвы алых роз.
Разбуди меня ночью, чтоб идти за луной.
Она знает, где время уходит рекой.
Превращая соблазн в пир наслаждений,
А закат в кульминацию робких движений.
Разбуди меня в полночь, что бы стать твоей тенью.
Что бы я мог услышать, как течет мое время.
Что бы мне не боятся осуждающих лиц.
Что бы мне не услышать, за спиной, чей то крик.
Разбуди меня ночью, чтоб разлить мое время,
Разбуди меня в полночь, чтоб убить это тело.



Старость.

Шаги, уходящие в ночь,
Жизнь в танце со смертью.
Следующий шаг, одиночество слез.
Бесконечная пляска жизни со смертью.
Кто простит, кто поймет?
На висках сединою время заснет.
И шаги превратятся, в жалкую дрожь…
Ненасытную боль, отчаянный бой.
Но за что мне бороться? За место в могиле?
Места хватит на всех, поскорей бы лишь сгнили.
Повезет, не плюнут в лицо.
Повезет, и кто ни будь, вспомнит.
Как красива же старость.
Как бы не встретить ее…



Как влюбленный дурак

Не законченный шаг.
Миг создавший столетья.
Как влюбленный дурак,
Я кричу в потускневшее небо.
Но в ответ тишина,
Безразлично холодного света.
Это словно игра, или бой,
Ненасытного время.
Я закончу свой шаг,
Но итогом станет паденье.
Как влюбленный дурак,
Я кричу в потускневшее небо.



Забери меня.

В каждой жизни, кусок смерти.
В каждом вдохе, миг надежды.
Мне б успеть к земле вернутся.
В лоскутки ветров прогнуться.
В каждой пуле кричит зависть,
Нерастраченная память.
И к земле вернется странник.
Был землей и ей же станет.
Недосказанная фраза.
Будет жизненным проклятьем.
В каждой медленной секунде.
Обрывается дыханье.
Мертвый мертвому награда.
Забери меня, земля мать.



Изваяние тел.

Изваяние тел, 
В безупречности,
Мраморных линий.
В безупречно холодной,
Мной не понятой жизни.
Где сплетались мечты,
Расплетались столетья,
Где считали часы,
Нас распяли на вечность.
Наши тропы узки,
И у них есть границы.
Мы живем, что бы жить,
Мы молчим, что бы слышать.
Только ветви молчат,
Как презренны молитвы.
Мы сумели вернуть,
Свою слабость, двуличность.
И мы знаем исход,
Но не знаем как скоро.
Ты готов встретить ночь?
Ты готов, стать ее словом?



Память о тебе.

Оставь тепло моим ладоням,
Соленый привкус пустоты.
Один рывок, карниз холодный.
Кусочек маленькой мечты.
Тобою выезженное небо,
Извечный дождь и серый снег.
Тобой придуманное время 
Что стало вечностью моей.
Оставь закат, моим молитвам
Что воспеваю о тебе.
Мой вдох лишь сточка на обрывках.
Но это память о тебе.



Рассвет уже близок.

И мы падаем в низ.
Растекаясь на лицах.
Посмотри сколько жизней,
Сплетаются в эти нити.
Сколько рваных оков,
Еще крепче вцепились.
А рассвет уже близок,
Он готовит свой выстрел.
Но мы падаем в низ,
Сединой на ресницы.
И мы падаем вверх,
Чтоб дождями пролиться.
А рассвет уже близок.
Он раскроет ресницы.
Я прощаюсь с тобой,
Чтобы вновь возвратится.



Тень дождя.

Она любила танец смерти,
Она плела из страха дождь.
Я за спиной цеплялся тенью,
За каждый брошенный цветок.
Она кружилась вместе с ветром.
Она читала его злость.
Он поднимал ее к деревьям.
Мы расставались вновь и вновь.
И я склонялся к ее телу,
И пил во сне хрустальный вдох.
Я упивался ее блеском,
Как ненасытен был глоток.
Она была моим движеньем,
Вином и хлебом, моим огнем.
А что теперь? Смотри, ведь тень я,
Та тень, что брошена дождем.



Часы.

Часы считают мою дрожь,
Шаги от полночи к рассвету.
Корону слез умоет дождь,
Венчаньем прошлых, будущих заветов.
Часы считают каждый вдох,
Шаги считают наши спины.
Порой смешно, как будто вздор.
Пусть будет гибель, чья-то милость.
Часы, минуты, смех секунду,
И ровный шаг, и ровный вдох.
Все так размеренно, даже любовь.
Во всем есть хаос, его привкус.
Все повторится, скоро выстрел.



Этот лист был ярко белым.

Черный лист был ярко-белым.
Но иссякла белизна.
Что увидит моя вера?
Что прочтет? Во что поверит?
Этот лист был ярко белым,
Совсем юная душа.
Стали кистью сотни смелых.
Он сказал, придет война.
Стали кровью сотни смелых,
Он сказал, смеясь, игра…
Этот лист был ярко белым,
Этот лист стал смутно-серым.
Он сказал да будет так,
Я ваш бог, а ты мой раб.
И поднялся тот, кто смелый,
И увидел ложь у врат.
Он сказал, ты раб не верный,
И запачкал кровью стан.
Этот лист был ярко белым,
Только с кровью на углах.
Он сказал смотри мне в сердце,
Я ответ и твой запрет.
Сотни глупых отдавали,
Жизнь за выдуманный бред.
Сотни смелых поднималось,
Чтоб убить «святой » запрет.
Он вонзал в их тела стрелы,
Вот ваш бог, смеется в след.
Черный лист был ярко-белым.
Но иссякла белизна.
Что увидит моя вера?
Что прочтет? Во что поверит?


Мечта.

Обрывки слов уходят в полночь,
Закат убьет остатки дня.
И разлетится на осколки,
Моя душа в его руках.
И мне не будет больше страшно,
Проснусь росой среди листвы.
Мечта, летящий камень в спину.
Я за нее отдал всю жизнь.
И склон облит ее лучами.
Мы ждем ее прощальных слов.
И мир блестит ее глазами.
Мы ждем как выстрел, ее слов.



 Вернуться на главную